Темой очередной народной экскурсии «Пешком по Усть-Сысольску» стала роль земли коми-зырян в жизни и творчестве знаменитого художника-абстракциониста Василия Кандинского. Провел экскурсию краевед и журналист Игорь Бобраков.

Фото Сергея Паршукова

Сбор участников прогулки был назначен у карты Сыктывкара в Кировском парке. Именно здесь, в районе современной набережной Сысолы, предположительно находилась пристань, где 18 июня 1889 года будущий живописец сошел на берег, прибыв в землю зырян, как он величал тогда коми. Как выяснится позже, путешествие не пройдет бесследно для Кандинского, дав толчок в формировании его творческой личности как художника-абстракциониста. По его собственному признанию, Рембрандт в петербургском Эрмитаже и эта поездка были самыми сильными впечатлениями его студенческого времени, перевернувшими его мировоззрение и оказавшими сильное влияние на творчество.

Как рассказал Игорь Бобраков, идея совершить одиночную этнографическую поездку в земли зырян зародилась у Кандинского во время учебы на юрфаке Московского университета, которую в 1889 году он вынужден был прервать по состоянию здоровья. По мнению большинства исследователей, это было вызвано дружбой с однокурсником Николаем Харузиным, который создал при университете этнографический кружок и привлек в него Кандинского. Сам Харузин в эти годы изучал культуру финно-угорского народа лопарей.

В эти годы вышел целый ряд работ по истории зырянской письменности, в частности, книга известного финно-угроведа и коми поэта Георгия Лыткина «Зырянский край при епископах Пермских и зырянский язык». Кандинский ее не только читал, но и написал на нее рецензию в журнале «Этнографическое обозрение». Причем, как рассказала директор Национального музея Коми Ирина Котылева, он в юношеской запальчивости упрекнул Лыткина в неправильном переводе зырянских слов на русский.

Коми край притягивал Кандинского. Это следует из письма к Харузину, написанного 23 апреля 1889 года. «А мысли бродят, то где-нибудь в Крыму, то в Париже, то у зырян», - писал он другу. Спустя несколько дней в новом письме: «Зырянить начну с 20 мая. Лучше всего писать в Вологду, до востребования».

В Вологду Василий Кандинский прибыл 29 мая. К 18 июня через Тотьму, Великий Устюг, Сольвычегодск и Яренск по Сухоне, Северной Двине и Вычегде добрался до Усть-Сысольска, проследовав далее до Усть-Кулома и Керчомъи. Дорога произвела на молодого человека сильнейшее впечатление. В 1918 году в книге воспоминаний «Ступени: текст художника» Кандинский писал: «Охваченный чувством, что еду на какую-то другую планету, проехал я сначала по железной дороги до Вологды, потом несколько дней по спокойной, самоуглубленной Сухоне на пароходе до Усть-Сысольска, дальнейший же мой путь пришлось совершить в тарантасе через бесконечные леса, между пестрых холмов, через болота, пески на отшибающем с непривычки внутренности «волоком».

Игорь Бобраков привел участников пешеходной прогулки на пересечение улиц Коммунистической и Советской – в прошлом Трехсвятительской и Спасской. Именно здесь располагалась городская управа, где, скорее всего, произошла встреча Кандинского с писателем и краеведом Флегонтом Арсеньевым. Как раз в это время писатель выпустил книгу «Ульяновский монастырь у зырян». Как считает Ирина Котылева, Кандинский не мог ее не прочитать, так как ряд фрагментов его статьи «Из материалов по этнографии сысольских и вычегодских зырян. Национальные божества» явно списаны с этой книги.

В час дня 20 июня Кандинский выехал в Усть-Кулом с тем, чтобы по пути посетить описанный Арсеньевым Ульяновский Троицко-Стефановский монастырь.

Сам художник вспоминал, что днем было жгуче-жарко, а ночами так холодно, что даже взятые в дорогу тулуп, валенки и зырянская шапка не могли его согреть – и это практически в середине лета. В уже упоминавшейся книге он пишет: «…я теплым сердцем вспоминаю, как ямщики иногда вновь покрывали меня съехавшим во сне пледом». Местные жители настолько сердечно встречали будущего гения живописи, что он написал в дневнике: «Я положительно влюблен в зырян...»

Кандинского живо интересовала тема перехода от язычества к христианству, при этом он искал свидетельства древних верований. В статье, написанной после северного вояжа, Кандинский назовет трех чудских божеств: Золотую Бабу, злую богиню Иомалу и бога Войпеля. Там же он приведет слова старика-зырянина о том, что «чудь поклонялась коровам, кошкам и другим домашним животным», но тут же оговорится, что «кроме этого старика, больше никто и никогда не говорил ничего подобного». В своем дневнике во время поездки он запишет: «Да здравствует Усть-Кулом! Бог Чудов найден!». При этом село Усть-Кулом он назовет «центром зырянского края».

Из Усть-Кулома на лошади Кандинский съездил до села Керчомъя, а затем вернулся в Усть-Сысольск. В уже упомянутой книге «Ступени: текст художника» он пишет, что «никогда не изгладятся из памяти большие двухэтажные резные избы с блестящим самоваром в окно». «В этих-то необыкновенных избах я и повстречался впервые с тем чудом, которое стало впоследствии одним из элементов моих работ, – признается художник. – Тут я выучился не глядеть на картину со стороны, а самому вращаться в картине, в ней жить».

Поездка верхом из Усть-Кулома в Керчомъю, похоже, также оставила в душе художник неизгладимые впечатления, о чем можно судить по известной картине «Синий всадник», написанной Кандинским в 1903 году. Фигура всадника занимает в ней небольшое место. Куда большую часть полотна художник отдал изображению зеленого луга и леса. Именно эти пейзажи он мог видеть, совершая конную поездку в Керчомъю.

Окончив юридический факультет в 1893 году, юристом Кандинский так и не стал. Он начал учиться живописи сначала в частной студии, а затем в Мюнхенской академии художеств. Создал собственное художественное объединение, назвав его «Синий всадник».