content/news/images/84212/_MG_2287s-kopiya_mainPhoto.jpg
08:39, 29.09.2018 / Дело Гайзера

Юрий Бондаренко в суде рассказал, как политические проекты в Коми превращались в прибыль

В Замоскворецком суде Москвы по уголовному делу фигуранта Демьяна Москвина, который управлял офшорными активами Александра Зарубина и вел учет распределения прибыли между членами предполагаемого преступного сообщества, допрошен первый свидетель — бывший фигурант «дела Гайзера» Юрий Бондаренко. Он рассказал, как политические проекты Зарубина конвертировались в финансовую прибыль.

Юрий Бондаренко в суде рассказал, как политические проекты в Коми превращались в прибыль
Фото Романа Имполитова

Свидетель до 2009 года был компаньоном Зарубина по холдингу ЗАО «Финансово-промышленный альянс» («ФПА»), объединявшему около 120 предприятий различных сфер деятельности — строительные, транспортные, риелторские компании, завод железобетонных изделий, гостиничный и рекламный бизнес, лесопереработка, оптовая торговля нефтепродуктами, сдача в аренду складских помещений и другие. Бондаренко был гендиректором и владельцем 20% акций «ФПА».

Допрошенный в качестве свидетеля Бондаренко рассказал почти то же самое, что говорил по «делу Гайзера», чуть более подробно останавливаясь на роли Москвина в управлении офшорными компаниями и распределении прибыли.

Из рассказа свидетеля новыми были только некоторые детали деятельности в Коми предполагаемого преступного сообщества.

Из показаний следует, что к 2007 году у Зарубина и Бондаренко возникли разногласия по поводу ведения общего бизнеса — холдинга ЗАО «Финансово-промышленный альянс».

- Зарубин говорил, что бизнес в Коми - самый маленький из всех его 16 бизнес-проектов. Он утверждал, что необходимо все активы продавать и вложить вырученные средства в малый пенсионный фонд, принадлежащий Виктору Вексельбергу. Меня это не устраивало. Компании [входившие в холдинг] «ФПА» я выстраивал с нуля. Даже будучи миноритарным акционером - у меня было только 20% акций, прибыль контролировал я, и мной манипулировать было невозможно. В случае перехода в пенсионный фонд — мне там было предложено определенное кресло — я попадал в определенную зависимость, - рассказал свидетель.

Гособвинитель попросил его рассказать про так называемое ЗАО «РК» («Республика Коми») - так назвали сами себя и свою деятельность в разговорах некоторые фигуранты «дела Гайзера».

- Это постановка определенных лиц будущей команды, которая купила Республику Коми как ЗАО. Это практика, которая действует по всей стране. Неоднократно была возможность продать политическую ситуацию вместе с экономическим бизнесом. ЗАО «РК» - это нечто, включающее в себя политический ресурс. Потому что альтруистов нет. И Чернов (Алексей Чернов, бывший замглавы Коми — БНК) не приезжал из Санкт-Петербурга спасать республику и народ Коми. Все эти вопросы [ЗАО «РК»] связаны с некой экономической целесообразностью. Вкладываются деньги в обеспечение предвыборной кампании, приход к власти, в инвестирование тех проектов, которые убыточны. И когда республику поднимаешь, то часть прибыли можно, так сказать, конвертировать в эффективность финансовых компаний, которые от этого политического ресурса зависят, - дал определение понятия «ЗАО «РК» свидетель.

По словам Бондаренко, он реализовал большое количество проектов по возврату в республиканскую собственность активов, которые прежним руководством Коми были похищены через Фонд реализации Программы развития экономики Коми.

- Это — миллиарды [рублей]. И получилось, что за возврат части активов мы расчета не получили. Мне неоднократно обещали, но постоянно дело во что-то упиралось: то Торлопов (Владимир Торлопов, глава республики в 2002-2009 годы - БНК) откажет, то еще что-нибудь. Мы-то честные. Прежде чем республике предложить, говорили: «Мы - управляющая команда. Имеем инсайдерскую информацию и можем вернуть здания, в которых располагаются министерства и ведомства, акции «Связи». Это сотни миллионов рублей, - продолжал перечислять заслуги «ФПА» перед республикой свидетель.

Бондаренко, по его словам, предлагал Зарубину, Веселову и Гайзеру, чтобы Зеленецкая птицефабрика отошла «ФПА». Контроль «ФПА» над Зеленецкой, считал Бондаренко, послужил бы компенсацией затрат, которые понес «ФПА», занимаясь возвратом в республиканскую собственность выбывших активов.

- Мы же не просто из республики отжимали. В первую очередь мы поднимали и восстанавливали. Например, «Комиавтотранс». Прежде чем что-то [из него] изымать, мы вложили в предприятие 300 млн рублей. Я полагал, что республика может с нами рассчитаться, отдав в управление «ФПА» Зеленецкую птицефабрику, СПХ «Южное», Сыктывкарский ликеро-водочный завод. Я должен был найти способ, как республика со мной рассчитается. Сам «ФПА», который и мои в том числе деньги вкладывал для возврата только здания по Интернациональной, 108а (в Сыктывкаре), потратил 25 млн руб. Пришлось покупать старые долги, мы были вынуждены гасить кредиторскую задолженность. Только работа юристов стоила 5 млн руб.

Гособвинитель задал вопрос о преступном сообществе.

- Мы не считали себя преступным сообществом. Это была мощная бизнес-структура, которая использовала различные механизмы для того, чтобы максимально заработать деньги, в том числе политические ресурсы, и также боролась за свои политические ресурсы, лоббируя своих представителей и аффилированных лиц в различные органы власти, от которых зависят многие вопросы. То, что мы называем ЗАО «РК», - это лоббирование своих лиц в структуры и органы власти, от которых потом зависят экономические и важные политические решения. Например, много политических решений связано с региональной энергетической комиссией. Она устанавливает тарифы, в том числе на энергетику, от которой зависит в конечном итоге стоимость хлеба, билетов на автоперевозки. Любое производство в России не строится без поддержки административного ресурса.

Прокурора интересовало, кто входил в эту бизнес-структуру.

- Эту бизнес-структуру мы обычно называли командой. В нее входили: Зарубин, Веселов, Чернов, Гайзер, Ромаданов. Это верхний эшелон, - сообщил Бондаренко.

По его словам, все в конечном итоге подчинялись Зарубину. В его отсутствие все подчинялись Чернову. Некоторые подчинялись Зарубину опосредованно — через Чернова. Так, Ромаданов не отчитывался Зарубину, но подчинялся Чернову.

На вопрос, занимались ли какой-либо противоправной деятельностью участники упомянутой бизнес-структуры, свидетель ответил уклончиво.

- Я понимал, что где-то может быть на грани «законно-незаконно». Когда-то приходилось заниматься возвратом кредитов. Я же понимал, что это в какой-то части самоуправство. Если, например, на нас приходили угрозы со стороны криминальных структур - мы с ними решали вопросы. Как можно с бандитами решить вопрос не их же методами? Наверное, где-то углы, отклонения могли быть. Но, думаю, это не имеет отношения к делу. Более того, в 2000 годах весь бизнес был легализован. И никакой такой деятельности уже не было. Вот меня взорвали в 2001 году, Веселова расстреляли в упор из пулемета за месяц до меня. Он жив остался. Две пули в него попали. Были проблемы, были наезды на нас. И были структуры, готовые с нас получать, и они были не только в криминальных органах. Были совершенно понятные персонажи даже в органах госвласти.

Однако в конце допроса свидетель заявил, что понимал, передача Гайзеру «наличных денег в чемоданах» и ведение им (Бондаренко) учета денег на виртуальных счетах Гайзера, Чернова, Ромаданова были противоправными.

Значительная часть допроса была посвящена выяснению вопроса: ЗАО «РК» - преступное сообщество или бизнес-структура. Свидетель в ходе допроса отвечал по-разному В конце судебного заседания, длившегося почти пять часов, Бондаренко, отвечая на вопрос гособвинителя, признал существование преступного сообщества, из которого он вышел в 2009 году.

- Я понимал, что преступная деятельность есть, и структура есть. Мы осознавали, что было преступное сообщество, был функционал, распределение ролей, - окончательно подытожил позицию свидетель.

- Если бы вас освободили от уголовной ответственности, вы бы признали свое участие в троцкистском заговоре? - пытался иронизировать подсудимый. Суд отвел этот вопрос.

Также в суде было рассмотрено ходатайство Москвина о возвращении уголовного дела прокурору для устранения недостатков обвинительного заключения, препятствующих вынесению приговора. Выступая с пояснениями, Москвин заявил, что уголовное дело в отношении него должно рассматриваться вместе с «делом Гайзера», он просил соединить оба дела в одно производство. Суд ходатайство подсудимого отклонил

11536