В Замоскворецком суде по «делу Гайзера» допросили специалиста Андрея Шепелева, который в ноябре 2016 года участвовал в изъятии данных с компьютеров бухгалтерии ООО «Сыктывкарский промышленный комбинат» («СПК»).

Фото Романа Имполитова

Специалист явился в суд по ходатайству стороны защиты и рассказал, как изымались данные, а также продемонстрировал на компьютере в судебном заседании содержание флеш-карты с данными «СПК». Подсудимых интересовала не столько бухгалтерская отчетность, сколько сведения о личности специалиста, его образовании и квалификации, оплачивалась ли ему работа по копированию данных с компьютеров «СПК», кто его пригласил в суд.

По словам Шепелева, ему накануне позвонил следователь, фамилию которого он не расслышал, и просил прийти в Замоскворецкий суд на заседание, чтобы рассказать, как технически изымались данные с компьютера.

Сторона защиты добилась того, что Шепелев назвал номер телефона, с которого поступило предложение явиться в суд. Адвокат Карен Гиголян, защищающий бывшего замглавы Коми Алексея Чернова, заявил, что номер принадлежит следователю Александру Москвину. Явка специалиста в суд по вызову лица, не участвующего в судебном разбирательстве, вызвала недовольство у стороны защиты.

- Вы до трудоустройства в вашу пресловутую компанию служили в правоохранительных органах, в силовых структурах? - задала вопрос адвокат Лидия Дубовая, защищающая Валерия Веселова. Вопрос вызвал некоторое замешательство у специалиста, в воздухе повисла тишина.

- А Лидия Степановна служила, - разрядил образовавшуюся пустоту шуткой подсудимый Чернов.

В ходе допроса выяснилось, что Шепелев имеет диплом о высшем экономическом образовании, окончил вуз по специальности «менеджер», но сертификата о специальных познаниях в области информационных технологий не имеет.

На вопрос подсудимого Чернова, оплачивалась ли его работа в 2016 году с оргтехникой «СПК», Шепелев ответил, что не помнит.

Вопрос оплаты технических работ, связанных с расследованием «дела Гайзера», вызывает у стороны защиты повышенный интерес. Ранее в суде был допрошен в качестве эксперта Александр Гамазинов, который, по его словам, за свой счет приезжал в Сыктывкар, где посещал ОАО «Зеленецкая птицефабрика», осматривал имущество предприятия, а затем проводил оценку акций. В ходе допроса выяснилось, что за сделанную еще три года назад по просьбе следствия оценку Гамазинов оплату так не получил. Другой эксперт Александр Алешин, который в сообществе с коллегами Рафиковой и Ушаковой готовил экспертизу финансово-экономической деятельности ОАО «Фонд поддержки инвестиционных проектов Республики Коми», в суде заявил, что экспертизу по заказу следствия делали на безвозмездной основе. По словам Алешина, ему и его коллегам было важно опробовать оригинальную методику оценки бизнеса.

Подсудимые и их защитники всякий раз при допросах специалистов или экспертов пытаются установить их связь с правоохранительными органами. На вопрос, оплачена ли ему явка в суд, специалист Шепелев сказал, что «надеется на это».

Специалист не смог ответить Чернову, как был заключен договор по оплате его работы в 2016 году. Получив такой ответ, Чернов потерял терпение:

- Уважаемый суд, эксперт, который не может подтвердить свою квалификацию, не знает, кто ему позвонил... Он пришел в ваш суд. Мне-то что. Я свое получу и уеду. Но...

- Алексей Леонидович, вопрос в чем? - перебила его судья.

- Ну, вот сейчас мы достанем три стакана, наперсток и тоже будем называть это судебным следствием? - спросил Чернов.

Слова подсудимого неожиданно задели гособвинителя Бориса Непорожного, который расценил это как оскорбление вызванного в суд Шепелева.

- Ваша честь, только что подсудимый Чернов в присутствии всех, в присутствии суда говорит про наперстки, намекает на какие-то мошеннические действия. Суд на это не реагирует. Сторона обвинения не очень понимает, что происходит. Суд считает, что такие высказывания подсудимого Чернова в адрес приглашенного судом специалиста являются допустимыми? - едко поинтересовался гособвинитель.

Первым отреагировал адвокат Карен Гиголян, заявив, что специалиста пригласил следователь.

Прокурор продолжал настаивать на своем:

- Суд удовлетворил ходатайство Гиголяна. Пришел специалист и рассказал, как все технически происходило [при изъятии данных с компьютера]. По решению суда пришел специалист. Чернов в присутствии всех наносит приглашенному специалисту оскорбление. Специалист оставил все свои домашние и рабочие дела, подсудимый его оскорбляет, все улыбаются. Все довольны. Это переходит уже все границы. Подсудимый Гиголян на протяжении всего разбирательства ведет себя вопиющим образом. Мы просим на это отреагировать, - оговорился прокурор в запале, назвав защитника подсудимым.

Кто-то из защитников заметил, что сам специалист пока так и не сказал, оскорблял его кто-нибудь или нет.

На этом судья Елена Аверченко прекратила полемику сторон по вопросу, не относящемуся к предмету рассмотрения по уголовному делу.

На протяжении судебных слушаний сторона защиты и сторона обвинения регулярно обмениваются различными «любезностями», заявляя, что оппоненты уже перешли все границы. Это не первое обвинение Чернова со стороны прокуроров (их в деле участвует трое) в том, что он кого-то оскорбил в судебном процессе.

На одном из заседаний гособвинитель Борис Непорожный заявил, что услышал от экс-главы Коми Вячеслава Гайзера в свой адрес слова: «Если доживет». Представитель надзорного органа заявил, что воспринимает эти слова в качестве угрозы, и в случае, если с ним что-нибудь случится, к этому может быть причастен подсудимый. Гайзер категорически утверждал, что он этих «услышанных» слов не произносил, а у гособвинителя «слуховая галлюцинация». Алексей Чернов попытался «выручить» экс-главу Коми, заявив, что слова предназначались ему (Чернову), а вовсе не прокурору. Правда, этим он невольно подтвердил, что спорная фраза действительно прозвучала.

На последнем продлении ареста фигурантам дела гособвинитель напомнил про угрозы со стороны Гайзера своему коллеге. Арест всем подстражным суд продлил.

Со стороны защиты к прокурорам также высказывались претензии. На одном из заседаний Борис Непорожный художественно читал протоколы с показаниями свидетелей и подсудимых, интонационно выделяя отдельные места. Подсудимые и их защитники протестовали, говоря, что находятся не в театре.

- Как хочу, так и читаю, - ответил гособвинитель и продолжил оглашать показания.

Игнорируя возмущение защитников, он с выражением дочитал протоколы допросов.

- Не верю! - оценил выступление в духе Станиславского Вячеслав Гайзер.

Роль первой скрипки в суде по уголовному делу при этом у Алексея Чернова. Он больше других говорит в суде, от показаний на предварительном следствии не отказывается. Лишь пояснил свои слова в протоколе о возможности согласиться на сделку со следствием - заключить досудебное соглашение. В своих выступлениях он часто использует малознакомые слова, иногда позволяет себе шутки.

- А подчинялись мы все Павлу Марущаку. Только он просил об этом никому не говорить, - обронил как-то фразу при даче показаний Чернов, - вызвав смех среди защитников и подсудимых.

- Это шутка, - вставил реплику Гиголян, видимо, опасаясь, что интонация и ирония в протокол судебного заседания не попадут.

- Это шутка! - нарочито громко и для надежности с комической интонацией подтвердил бывший начальник управления информации администрации главы Коми Павел Марущак.