БНК продолжает рассказывать о становлении крупнейшего производителя бумажной продукции в России «Монди СЛПК». Пока предприятие готовится к 50-летнему юбилею, вспоминаем, как авторы идеи строительства комплекса добились ее реального воплощения.

Фото из открытых источников

Идея возведения возле Сыктывкара крупнейшего в Европе целлюлозно-бумажного комбината (ЦБК) стала обретать реальные черты весной 1952 года, когда инженер «Ленгипробума» Николай Тюрнин изложил ее председателю Совета министров Коми АССР Зосиме Паневу. Однако прошло 11 лет, прежде чем началось строительство предприятия, получившего название «Сыктывкарский лесопромышленный комплекс».

Все эти годы ушли на то, чтобы пробить бумажную стену, воздвигнутую московскими чиновниками, не привыкшими к тому, что подобного рода инициативы могут исходить с мест. В том же 1952 году Зосима Васильевич Панев отправил в Совет Министров СССР докладную записку, в которой подробно, опираясь на цифры и факты, изложил суть идеи. Коротко она сводилась к тому, что страна остро нуждается в целлюлозно-бумажной продукции, а в Сыктывкаре есть для этого лесосырьевая база, а также необходимые запасы топлива – газа и угля, которые добываются на территории республики. Кроме того,сооружение ЦБК даст толчок к развитию столицы национальной республики и будет содействовать дальнейшему укреплению братской дружбы народов СССР. Эта бумага долго гуляла по московским кабинетам, а на неоднократные телефонные звонки из Сыктывкара в отдел лесной промышленности Госплана СССР следовал ответ,что вопрос находится на рассмотрении специально созданной комиссии.

В своих мемуарах «По ступенькам памяти» Зосима Панев пишет, что отдел лесной промышленности Госплана возглавлял тогда бывший главный инженер комбината«Комилес» Галасьев. За это время он дважды попадал под острую критику за самовольный захват колхозных земель, что являлось грубым нарушением устава сельхозартели. По этой причине он уехал из Коми, но как он попал в Госплан СССР, Зосима Васильевич не знает. Можно лишь предположить, что его карьере способствовало печально известное «Ленинградское дело», в результате которого был арестован и расстрелян председатель Госплана Николай Вознесенский. При этом и сам Госплан основательно «почистили». 130 человек уволили, 40 перевели на другую работу, а вместо них приняли 255 новых работников. Вероятно, Галасьев был одним из них.Как бы то ни было, но он делал все возможное, чтобы никакого ЦБК возле города, в котором ему самому приходилось жить и работать, не появился.

Через какое-то время Зосима Панев сам поехал в Москву и выяснил, что в виду ограниченности капиталовложений Госплан не находит возможности начать строительство ЦБК в Коми АССР. Тогда премьер Коми направился к министру бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР Дмитрию Вараксину и почти сумел убедить его. Однако тот заявил, что для окончательного решения вопроса необходимо постановление Совета министров СССР и согласие Госплана. Бюрократическая стена, как видим, может быть и мягкой, как целлюлоза, которую собирались производить в окрестностях Сыктывкара, при этом почти не пробиваемая.

Но Зосима Васильевич был к этому готов.Накануне следующей атаки Панев произвел залп из докладных записок в Совет министров СССР и в Госплан. И только после этого вновь отправился в Москву и первым делом встретился с председателем Госплана Михаилом Сабуровым, который одновременно занимал должность заместителя председателя Совмина СССР.

Оказалось, что он ничего не знает о Коми республике и очень удивился, узнав, что Воркута, к примеру, находится на этой территории. Идею возведения ЦБК возле Сыктывкара он напрямую не отверг, но сослался на трудности, связанные с «холодной войной» и восстановление разрушенного войной хозяйства.Тогда Зосима Васильевич направился к другому заместителю председателя Совмина СССР Михаилу Первухину, который до этого назначения участвовал в создании атомной бомбы.

Но он первым делом спросил, что думает по этому поводу Сабуров. Панев ответил уклончиво, сообщив, что Сабуров пообещал это предложение внимательно рассмотреть. Первухин согласился со своим коллегой.Еще год после этого, приезжая в Москву, Зосима Панев ходил по московским кабинетам,а в остальное время регулярно звонил в Совмин и Госплан.

Единственным высокопоставленным чиновником, безоговорочно поддержавшим проект, стал Георгий Орлов, возглавивший в 1954 году министерство лесной промышленности СССР. Именно он в свое время посоветовал своему знакомому инженеру «Ленгипробума» НиколаюТюрнину обратиться с идеей строительства ЦБК возле Сыктывкара к председателю Совмина Коми АССР. При такой поддержке вопрос мог бы решиться намного быстрее, но целлюлозно-бумажную отрасль Орлов не курировал.Наконец в конце августа 1955 года министр Вараксин сообщил Паневу, что вопрос решен положительно, и строительство ЦБК в Коми АССР включено в проект плана будущей пятилетки.

Казалось, можно праздновать победу, но когда в декабре 1955 года Панев вновь приехал в Москву и зашел к Вараксину, выяснилось, что Госплан вычеркнул этот объект из плана. Как оказалось, Сабуров к этому времени стал министром машиностроения СССР и со своей прежней должности ушел. А временно исполняющий обязанности руководителя этого ведомства Дмитрий Жимерин настроен против строительства ЦБК в Коми.

Причиной тому стал вышеупомянутый Галасьев. На совещании по этому вопросу он заявил, что запасы леса на Верхней Вычегде и Сысоле составляют не 370 млн кубометров, как говорил Панев, а всего лишь 30 млн. А на такой ничтожной сырьевой базе строить столь крупное предприятие не имеет смысла.

Начальники других отделов Галасьева поддержали: в Сыктывкаре нет нормальной базы для стройиндустрии, нет ни железной дороги, ни нормальной шоссейной. Панева обозвали «фантазером», который «витает в облаках» и «пускает мыльные пузыри». Панев попытался возразить, но Жимерин, как вспоминает сам Зосима Васильевич, пришел в ярость:

– Нашелся деятель, указывает Госплану, что строить и где строить! Не вашего ума и компетенции это дело.

Далее Жимерин разошелся до того, что принялся оскорблять коми народ и Коми республику. Спас совершенно безнадежную ситуацию Георгий Орлов. После того, как премьер Коми пришел к нему и рассказал о том, как прошло совещание, лесной министр, по воспоминаниям Панева, «сочно выругался» и «весьма неласково отозвался о начальнике отдела лесной промышленности Госплана Галасьеве». А, главное, Орлов тут же дал задание подготовить справку о лесосырьевых запасах Коми АССР. Другую справку по просьбе все того же Орлова подготовил начальник Главгаза СССР Вартан Каламкаров. В ней говорилось о том, что нет никаких технических преград к тому, чтобы провести в Сыктывкар газопровод. А еще Статуправление РСФСР выдало документ о наличии в Сыктывкаре свободной рабочей силы.И вот, имея на руках эти бумаги, Панев выступил на сессии Верховного Совета СССР.После этого временный начальник Госплана Жимерин пригласил регионального премьера к себе и заверил, что «в Сыктывкаре будет построен целлюлозно-бумажный комбинат».

Наконец в июле 1958 года Совмин СССР издал постановление, утвердившее протокол комиссии по выбору площадки для ЦБК. Группа сотрудников «Ленгипробума» под руководством главного инженера Николая Тюрнина готовила проектно-сметную документацию. А власти Сыктывкара не стали дожидаться ее утверждения и на свой страхи риск приступили в районе села Слобода, на месте нынешней Эжвы, к возведению временного поселка для строителей комбината. Но в январе 1960 год снова грянул гром – Президиум ЦК КПСС решил законсервировать строительство промузла под Сыктывкаром. Как оказалось в дело вмешался председатель Архангельского совнархоза, будущий министр лесного хозяйства РСФСР Иван Воронов.Он написал в ЦК докладную записку, указав, что со строительством ЦБК лесоперерабатывающие предприятия Архангельской области потеряют свою сырьевую базу в Коми. И тогда страна недосчитается 500 миллионов инвалютных рублей. И его активно поддержал не кто-нибудь, а сам Анастас Микоян, член Президиума ЦК КПСС,заместитель председателя совмина и министр торговли.

Панев позвонил лично Микояну и 25 минут втолковывал ему, что никаких потерей инвалюты не будет, а Воронов – провокатор, и вообще он хочет построить ЦБК у себя, поэтому подсовывает ложные сведения.

Увы, эти доводы ближайшего друга Хрущева не убедили. Тогда Зосима Васильевич зашел с другой стороны и заявил, что решение законсервировать стройку в отсталой республике – это не что иное, как попирание ленинских норм национальной политике и вызовет большой скандал. Этот аргумент оказался более действенным. Через несколько дней поздним вечером Микоян сам позвонил Паневу и сообщил, что снял свое предложение о консервации строительства ЦБК. И в том же году ЦК КПСС и Совет министров СССР приняли совместное постановление «О мерах по ликвидации отставания целлюлозно-бумажной промышленности», а спустя год Совмин РСФСР утвердил проектное задание. Все это позволило в течение 1962-1963 годов возвести ремонтно-механический завод и другие подсобные предприятия с тем, чтобы заложить фундамент главного корпуса Сыктывкарского ЛПК.