В Замоскворецком суде Москвы по «делу Гайзера» бывший начальник управления информации администрации главы Коми, которому гособвинитель запросил 17 лет колонии строгого режима, рассказал, по каким статьям УК РФ его следовало судить вместо обвинения в участии в преступном сообществе.

Фото из архива БНК

Павел Марущак обвиняется в участии в организованном преступном сообществе и получении взятки от Александра Ольшевского, совладельца строительной компании, которая вела застройку на территории бывшего ботанического сада в Сыктывкаре.

Марущак в судебных прениях отметил, что прокурор в обвинительной речи уделил ему не много внимания. Подсудимый привел слова одного теоретика государства и права, который говорил, что преступник должен понимать, что он грубо отклонился от правил поведения и что он, безусловно, должен понести наказание.

- Про наказание мы слышали - 17 лет строгого режима. А про отклонение от нормы я, честно говоря, не понял. В чем состоит столь серьезное отклонение от практики, действующего законодательства, которое требует такой коррекции моего поведения? Я от прокурора только услышал, что мы стояли на пути развития общества. И я, надо полагать, стоял. Раньше хан Батый, Гитлер стоял, а теперь начальник управления информации, - начал свое выступление подсудимый.

Затем он перешел к конкретным обвинениям, выдвинутым против него.

- Что касается освещения в государственных средствах массовой информации работы власти. Я только вчера читал журнал «Шпигель» и там приводится критика позитивного освещения фрау Меркельна государственном канале «ЦДФ». Это как Первый канал в России. То есть везде это происходит. Не только в России. Везде государственные СМИ облизывают власть. Но даже немцам не придет в голову сажать за это в тюрьму. Тем более по обвинению в совершении такого серьезного деяния, как вменено мне.

Затем выступающий затронул тему своего взаимодействия с общественными структурами.

- Нельзя же доводить дело до такого уровня абсурда, когда лидеры ОПС Гайзера считали, что без журнала рецептов Любови Воробей, без мотопарадов, которые проводил Мостуненко, без стенных боев, проводимых Колеговым, - ну никак нельзя было свистнуть эту несчастную Зеленецкую птицефабрику. Вот это будет указано в приговоре? - задал риторический вопрос подсудимый.

Далее он перешел к обвинению во влиянии на выборы.

- Неужели я один обеспечивал избрание состава Госдумы, президента на территории нашего единого избирательного округа, Гайзера и других? Для того, чтобы обосновать свою позицию ходатайствовал о приобщении протоколов избирательного штаба. Чтобы показать, что там 20-30 человек годами работали над этим вопросом. Они были утверждены ЦИК — центральной избирательной комиссией, исполкомом партии «Единая Россия» по согласованию с администрацией президента. Согласовывали все свои счета, сметы с администрацией президента и ФСБ. Где, в какой момент я должен был понять, что что-то тут не так происходит, встать и выйти? - риторически спросил подсудимый.

- Может, не того выбрали, - с места кинул шутливую реплику подсудимый Алексей Чернов, экс-замглавы Коми, который на протяжении всего процесса отпускал различные шутки.

- Да всегда того выбирали, в этом-то и соль, - поддержал иронию Марущак и продолжил. - У меня один член семьи, который сидел. Это мой прадед, которого посадили по 58 статье («Измена Родине») в 1920 году. Но он хотя бы агитировал против советской власти и за Русскую православную церковь. А я-то за советскую власть агитировал.(В зале суда раздался бурный смех). Бабушка мне всегда говорила, нельзя идти в оппозицию. А я и не ходил. Я самую прогосударственную должность занял, которую только мог по возрасту. Где я должен был понять, что деньги я получаю на всю эту деятельность из какой-то преступной казны, какого-то «Комисбытресурса» (одна из компаний, подконтрольных экс-зампреду правительства Коми Константину Ромаданову, на счетах которой, по версии следствия, аккумулировались преступные доходы ОПС — БНК), о существовании которого я не подозревал до ознакомления с материалами уголовного дела.

Марущак развил довод своего адвоката Алексея Васильева о том, что нельзя обвинять человека в противозаконных действиях и при этом не вменять ему это как состав преступления по соответствующей статье уголовного кодекса. Адвокат сослался при этом на постановление пленума Верховного суда России по этому вопросу.

- Если вы меня обвиняете в осуществлении цензуры, клеветы в СМИ, то для этого же есть составы преступлений: 128.1 («Клевета») и 144 («Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста») УК РФ. Вменяйте, расследуйте, предъявляйте обвинение. Если я нарушения допускаю в ходе выборов — целый набор статей: 141 («Воспрепятствование осуществлению избирательных прав»), 142.1 («Фальсификация итогов голосования»), - призывал подсудимый.

- А сколько статей в Кодексе об административных правонарушениях на этот счет, - дополнил своего подзащитного адвокат Алексей Васильев.

- Если я препятствовал общественной деятельности - статья 149 («Воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия»). Это же не вменяют. По простой причине — это нужно конкретно доказывать. И объективную сторону и субъективную. А с этим проблема, - отметил Марущак.

Подсудимый считает, что вменяемые ему составы преступления противоречат друг другу.

- С одной стороны я состою в вертикально организованной с жесткой иерархией, соподчинением структуре, где не дай бог пикнуть против руководства, с другой стороны подхожу к Ольшевскому - другу Зарубина с детства и начинаю у него требовать какие-то деньги за те вещи, которые мне и так поручили Гайзер и Чернов. Прошу меня оправдать, - подвел черту подсудимый.